Караван
Никогда, никогда не найдет караван
края пустыни. Воздушный массив
предлагает эфирные смолы для ран.
На песке заходящего солнца курсив
возбуждает под черепом алый накал;
и испаренья ментальных гробниц,
замутнив ясновиденья потенциал,
тихо стекают с тяжелых ресниц.
У верблюдов запасы терпенья в горбах
и вкус филигранной колючки во рту.
Локальных пустот лучевой патриарх
издает в мираже за статутом статут.
Зеленый оазис (пристанище жажд)
оснащен утешеньями в стиле притч.
У развилин дорог – марсианский коллаж,
из неведомых сфер перелетная дичь.
Никуда на земле не придет караван,
реставрирует души заветный транзит;
им ни кесарь, ни идол, по счастью, не дан.
Периметр пустыни зияньем обвит.
Блудный сын
Твой дом – образец домоводства, отец,
Нивы роскошны, стада твои тучны.
Но в этих владеньях, добротных и скучных,
Меня посещает крылатый гонец!
Слышишь, кочевники-ветры поют
О крае, где в древней истоме пещеры;
Там великаны, былинные звери,
В мистериях плавятся пряник и кнут.
В погонях за радостями волшебство –
Всем одержимым и смелым подмога.
Бедный отец, отпусти, ради Бога,
Сына, что хочет коснуться всего…
Лира с тельцом голосят вразнобой,
На площади каждой – волхвы и паяцы.
Как я любил вышину экзальтаций,
Четырех темпераментов вешний разбой!
Я узнал оголтелых скитаний пароль,
Король кабаков, баррикад и предместий,
Но внутренний голос растоптанной чести
Кричит неустанно, что голый король.
На каком поводу и куда я ведом,
Чья тень согласовывает торможенье?
На губах металлический вкус сожаленья…
Ах, что это? Кажется, отчий мой дом…
Обвиняющий безукоризненный брат,
В своей правоте, как дитя, безрассудный,
Я не соперник, я нищий и блудный,
Призванный в неадекватность солдат.
Родные пенаты, о добрый отец,
Не издают мне приветного звука.
Я б отдал тебе сердце, где пыжится мука…
Но его заарканил безвестный ловец.
Игра
Владыка маеты – тиран и шут –
Казнит и милует по липовому праву,
Внезапно рвет накатанный маршрут,
Поменяв коней на переправе.
В моменты переломные горят
Факелы дебютных оппозиций;
Кесаря слепой электорат
Очередною пифией снабдится.
Переменные, измену утаив,
Поднимут боевые транспаранты,
Куда вольют обманно лейтмотив
Извечные-увечные константы.
Стихийных реформаторов хмелят
Азбучных святыней перекосы,
Неписаный обветренный формат
Заблудших иноверческих колоссов.
Тени в красно-розовых рубцах
Закатных собираются на вече.
Колеблются в сиреневых дымах
То бисер для игры, то мат и шах,
То, расщепляя атомы в руках,
Новейший Игроман Предтеча.
Есть у Земли…
Есть у Земли тайга
Для лесхоза, лесничих, леших,
Для мертвящих чудес и ленивых причуд,
Умеющих только опешить.
Есть у Земли вода,
Рьяно служащая народу
Как фарватер для алых и всех парусов
И вывод на чистую воду.
Есть у Земли стези
Для маршей, разброда, текучки;
Для идущих туда, где их нет, – доводить
До кондиции и до ручки.
Есть у Земли зерно:
Затертый калач для убогих,
Многоцветные торты – любимцам фортун;
Пропасть во ржи для немногих.
Есть у Земли запас
Формальности, кож, оболочек
Для ватаг симулякров, кому на роду
Написан душевный прочерк.
И нет ничего для меня…
* * *
Кромсают податливую светозарность
Ежовые щупальца тьмы;
Стороны света всегда подрезались –
Зловещая вязь бахромы.
Чем импозантней плоды просвещенья,
Тем агрессивней внутри
Косточки с язвами и почерненьем,
С побочным эффектом доктрин.
Клады глубинных пещер организма
Инвентаризует Гермес.
Парацельс подслащает свои латинизмы,
Врачуя натуры порез.
А когда ниспадут и врожденная маска,
И этнические кандалы,
Сплетения солнечного развязку
Перекрестит щупальце мглы.
Герменевтический круг
Герменевтический круг
(безвыходности трафарет)
Всё где-то в расщелинах дуг
Тихой сапою сводит на нет.
Превращается старец в дитя,
Закругляется всякий режим.
Вернется «пастух бытия»
К тем же баранам своим.
Ра с востока придет на восток,
Обрушится вниз апогей,
Лишь петляющий коловорот
Практикуется в ходе вещей.
И вновь продолжается бал:
На затоптанном дне бытия
Приращенный к нулю идеал
Пропечатает круги своя.
Заметный сквозь каждый след,
Подпирающий сдвиги наук,
Прогрессирующий самоед –
Герменевтический круг.
Цветы
Азалий простуженный кашель,
Горячка нарциссов у зеркала вод.
Переливчатых SOS перелет
Над зубцами диковинных башен.
Белых лилий цветные экстазы
В пику дарвинской мутной борьбе;
Флегматично велит не робеть
Броневая букетная ваза.
Дивных лотосов религиозность,
Полыханье ведийским огнем.
Корень зла коренной перелом
Забинтовывает виртуозно.
Розы любят украсить мадонн
В ходе патриархальных процессий;
А лесные цветочные смеси
Декорируют джунглей закон.
Галина Болтрамун