Бахыт Кенжеев
* * *
Как клонит в сон! Я книгу выключаю
и предвкушаю, как приснится мне
вода: брусничная, жавелева, морская,
родильная, поющая во тьме, —
в ней странствуют таинственные твари,
она для них родимая земля,
гуляют парами, объёмными очами
горят и, плавниками шевеля,
по кругу ходят. Утихает ругань,
подводный свет слабеет подо мной.
Они жрецы не бога, а друг друга —
как homo sapiens, мятежный и дурной.
Страшилка есть такая: астероид
взорвётся в небе — и придёт кирдык,
планету бурей пламенной покроет
и истребит всяк сущий в ней язык.
Все сбудется: настанет жизнь другая.
И осьминог печально поплывёт
не вдаль, а вглубь, с трудом превозмогая
давление шатающихся вод.
Пародия
* * *
Как клонит в сон! Скосившись, уповаю,
что мне приснится океан бурды
и старый конь, что у нее по краю
не портит борозды для ерунды.
Над океаном тучи ходят хмуро.
Как волк тамбовский, чудо-твари бдят
и, насобачившись, на берегу Амура
плавниками бьют япону мать.
Хам сапиенс имеет много брюха.
Глубоки могилы подо мной,
там спят жрецы, сожравшие друг друга;
кто не съелся, спился сам собой.
Страшилка есть: ужасней геморроя
хрястнет по зубам каюк-кирдык,
и зря оттоль, из кучи разнобоя,
высунется доктору язык.
В конце ханы́ придут иные ха́ны,
Раздвинут новый бла-бла-бла-баян;
Ну а когда раскроют чемоданы,
Будет шире жизнь держать карман.
Бахыт Кенжеев
* * *
Ну и что с того, что дышать отвык,
что чужим останусь в родной стране?
Посмотри, как корчится черновик,
полыхая в черном, в ночном огне.
То ли буквы – искрами в высоту?
То ли стенам тесно от сонных звезд?
Ах, не все-то масленица коту,
настает ему и великий пост,
настает расплата за светлый грех –
усмехнись в ответ и смолчать сумей.
Может, в жизни главное – трепет век,
перелет зрачка, разворот бровей.
И за эту плоть, за тепло, за смерть
расплатиться буйною головой,
чтобы много пить, чтобы мало петь,
захлебнувшись радугой кочевой...
Пародия
* * *
Коль каждый бы лично хлебать отвык,
больше стало б в наличьи два о и аш,
а если бы он же спалил черновик,
не кололось бы взятое на карандаш.
То ли буквы – пшиками в высоту,
то ли сами пшики в обличье звезд?
Так уходит всё роковому коту
как по маслицу под великий хвост!
Некто сказал: есть светлейший грех;
скажи «лучезарный» и будь умней.
За лбом тем извилины – скосами вверх;
у тебя – крутой разворот бровей.
Голова и тело – не пара вдвоем;
ей бы, выпив, живот положить и ржать;
ему бы, главенствуя в чакрах пупом,
буку-голову на отсечение дать.
Галина Болтрамун