Полюсы мира  

Свет и тьма

Грозно и грузно ложатся ветвистые скорбные тени
на возбужденную огненным диском дневную ретивость,
многополярные сферы динамики млеют.
Пастырь света и мрака, шутя, поощряет обоих.
Впрочем, борьба их, единство, истоки и противотоки
давно довели до хронической травмы рассудок.
На том же безлюдье монах Просветленный Будда
и Гераклит из Эфеса, Элладою названный Темным.
Черный пафос тонирует выпады белой горячки
и белые флаги расчетливых капитуляций.
Угольный лак саркофага по качеству ингредиентов
сходен с молочной эмалью красующейся колыбели.
Смог чернокнижья – над ярким лучом откровений,
солнечный ляпсус веселый – в унынии тусклой лужи,
а путаный сумрак наукообразных дидактик
проглатывает безразмерная, ясная табула раса.
Радужный полдень усердно обогащает наглядность,
золотит молодую оснастку зацикленного просвещенья,
а на досуге копает свое подсознание – полночь –
и находит пласты беспросветности, в гуще которых –
чарующий хмель светонепроницаемой тайны.
Резкие вспышки сверлят помраченность сознанья.
Черные дыры дымят в осиянности гордых вышин.

День и ночь, неразрывно скрепленные швами зари,
развивают стихийно свою хлопотливую ненастоящесть,
гадая под знаменьем подлинной и непроглядной тьмы:
придется
представиться или преставиться в истинном свете?

Поход на врага

Поход на врага. Суматошные сборы.
Переливчато-яркий сердечный накал.
Те же самые выспренние разговоры,
Что ветер носил по Спартанским холмам.

Немного охрипшие медные трубы
Обновляют дежурный заливистый раж
Нотами, что спровоцировал Врубель,
Точней, бесподобный его персонаж.

Над строгим фасоном обмундирований –
Золотистая вышивка новых знамен;
Излученья ближайшего меридиана –
Как хмель, что царю источал Рубикон.

К провизии для красоты настроений
Добавляют махорку и фляги с вином,
Лекарства от стрессов, уныния, лени.
А пуха-пера – до черта! Ну бином!

У врагов неизменно враждебные нравы
И большею частью приблудный приплод;
Их соборы без кафедры, ведь одноглавы,
С Перуном воркует их громоотвод.

Мать-планета издревле плодит супостатов
И водит героев на праведный бой,
То поддержит чернеющие постулаты,
То польстит розоватой мечте голубой.

Под победными лозунгами раскипелась
Казуистика рупоров и запевал;
Подхлестывает актуальную ересь
Застарелый муштрованный фикс-идеал.

Поход на врага. Все родные пенаты
Тоже просятся в дали – громить неродных…
А пули не дуры, они адекватны
Тому, что заложено звездами в них.

Бродяга

Бродяга, паломник челночный
К сюрреальности координат,
В каждой географической точке
Новый вектор берет напрокат.

Вслед ему – оговорки скрижали,
Анонимный загадочный вздох
И как будто из брешей Валгаллы
Резко вырвавшийся сполох.

А странник идет без оглядки,
Беспроглядность чудна впереди.
Он в положенном свыше порядке
Расстоянья и блеф победит.

На сердце – то натиск отрады,
То отчаянья режущий шквал.
В невозможностях высшего ряда
Открывается потенциал.

Богачи с веселейшим досугом,
И кто чем богат, тем не рад,
И блаженные нищие духом
На своем или свойском стоят.

А бродяга как точку опоры
Выбрал движущийся элемент;
Коль ищет он истину в споре,
То сам для себя оппонент.

Перегревы чарующей боли
На душу уже не легли...
Amor fati. Любовь к недоле.
Воскрешающий луч Нелюбви…

Галина Болтрамун


Главная страница
Калейдоскоп перипетий