Реалии
Пересекаются с беглой нехоженностью маршруты,
У всех указательных знаков порою нетрезвый курсив,
Пафос отринутой из канонических опусов сутры
Кормит блудных сынов и эклектику их перспектив.
Сила, что рвет многогранную целостность тел и
Нагнетает в подкорку дурманящее вещество,
Со дня сотворения тварность унизить хотела:
Всякой твари по паре собрав, насаждала вдовство.
Цифры качаются, больно столкнувшись в балансе,
Тень Заратустры форсирует ценностей переучет,
Белый свет преломляют в суде витражи ренессанса,
А ничтожный критерий свое не отдаст ни за что.
Меж эпохами, эрами – непроходимое поле:
Былое – не будет; а что совершится – не есть.
Клич командира «Вперед!» – содержательно полый,
Ибо даль не сдается, под ноги ложится лишь здесь.
Какофония кармы муштрует высокую ноту –
Поставить в ненужных местах любопытный акцент.
Пары плюс-минус едино в два голоса ноют,
Считая, что третьестепенный у них паритет.
Школьник, исследуя свойства хламидомонады,
Под хламидой ее тормошил не монаду, а хлам;
Академик в абсцессах абсцисс, помутненьи мутанта,
Моде модусов что-то, уму вопреки, понимал.
Так иль иначе повсюду орудуют сонмы реалий,
Знаменуют собой то фиглярство, то биогенез
И, дань отдавая заманчивости инферналий,
Не поддаются обманчивости благочинных чудес.
* * *
Бередят молодые подвохи
Старину и апломб аксиом,
Удаляются с кушем эпохи
В то место, где всё нипочём.
Шквалы державных вибраций
Нападают на розу ветров,
На ветрености популяций
И безветрие дальних скитов.
Венценосность высоких реалий
Заручилась огнем и мечом;
Диктатурой дамасской стали
Голубь мира давно приручен.
Дефилирует вождь гуманизма
Под шелест бумажных знамен,
Переламываясь через призмы,
Как приторный хамелеон.
Из экзем полупризрачной яви
Испаряется мера вещей,
Гостевых демиургов забавы
Хитро спутали «что и зачем».
Барочные эллипсы трона
Повторяет казенный алтарь,
У галантных жрецов на погонах –
Мефистофельский аксессуар.
Чтобы игрища этого склада
Сохранить до скончанья времен,
В парадигмы подлунного ада
Вирус влюбчивости внедрен.
Тут и там
В рамках малопригодного теста,
Проводящегося искони,
Возникает безадресно место,
Где пенаты не знают родни.
Костный мозг понял тут априори,
Что костьми никому там не лечь –
Помешают высокие горы,
Безвозвратно упавшие с плеч.
Установкам нездешнего склада,
Сколь ни стоила б свеч их игра,
Никогда не хватает заряда
Сдуть тут ауру кола и двора.
И дворцовые коловороты
Не сдаются чужбинным ветрам,
Тут на ветер бросают банкноты,
Дегустируя ноты там-там.
Референты неведомой сферы
Служат, как бы там ни было, тут
И отмеривают не по вере
То, что в этих краях не берут,
Что заточено так, что не взяться,
Иль соосно промашке в руках.
Там, наверное, любят смеяться,
Тут хмеля крохоборство и крах.
Галина Болтрамун