Гамлетовский мотив
В полнолунье реликты, болея, кровят,
Становятся к неизлечимостям в ряд.
Сходный с патетикой язв лейтмотив
Проходит по жилам ночных перспектив.
Жалок сомнительный новый почин
Застарелых и слепнущих первопричин.
Каждый, сбивчиво не попадая в струю,
Задастся вопросом: на том ли стою?
Придется панический вывод принять –
Что душно и не на чем больше стоять.
Предчувствует хитросплетенный баланс
Праведных круглых нолей ренессанс.
Пешки жертвуют самость на благо ферзя,
Так их затупила, формуя, фреза.
Воздвигая картины идиллий, мольберт
Сохраняет в основе подлог-трафарет.
Каждый, зная себя по верхам, наобум,
Утешается: «cogito, ergo sum».
Горячечной мглой обливается мысль,
С ней немыслимости неизбежно стряслись.
На птичьих правах обитает аскет,
Храня в заповеданность волчий билет.
В брешах, пронзивших убыточный быт,
Бесчеловечность идей шелестит.
Ничейные правды меняют маршрут,
Соблюдая ничейности твердый статут.
То, что далось себя так породить,
Жует западня между быть и не быть.
Холмы
По ту сторону зла(та) и удобрений
Почва смело взрастила когорту холмов;
А вокруг суховей, как химеру критерий,
Опустошил земледельческий торф.
К пику, на вече полдневных безмолвий,
Что замалчивают самый главный вопрос,
Доставляют порою сакральные волны
Соответственно заговорённый прогноз.
Все вершинные допинги чают Селене
На сердце ложиться, а также прийтись
На душу неписаного населенья,
О которое перья сломал публицист.
Травы – с оттенками жреческих специй;
Красный луч энтропии бликует в росе,
Чьи капли пытаются с ужасом спеться,
На путь роковых сублимаций просев.
Холмы в тихий час на округу не тени
Бросают, а дивных проекций букет;
Из него для секретного обогащенья
Птицы силятся выдернуть несколько черт.
* * *
Иерархии сил и причуд,
Эксцессы традиций, стихий
Мертвый узел цинично плетут,
Вознося фейерверк шелухи.
Грех первородный пожух,
Инстинкт размноженья разжат,
Что-то понятно ежу
На фоне его ежат.
Галина Болтрамун