Сад камней
Окаймлен малахитовой дымкою сад камней,
Минеральные прелести выше ума и морали,
Светозарные, нежные шелесты все страшней
Чередуются с фазами сумрачного замиранья.
Поседевшие мхи розовеют в эксцессах тепла,
Золотистая сыпь напрягает расщелины почвы.
Святыню, что в ярости засух сгорела дотла,
Отражают реликтовых яшмовых идолов очи.
Для путника здесь центробежной горячки ток
Сгенерирует музыку Родины обетованной,
Беспрецедентный по мощи, шикарный подлог
Предметов любви, песнопения, гигантоманий.
Приступы неги дарует ландшафтный яд,
Неразборчиво имя за ортодоксальным Ave;
Магнитные бури – на службе стихийных блокад,
Магнитное поле – в цепи сокровенной облавы.
Блюдя твердокаменный (вкупе железный) устав,
На выход не всем открывается чудо-ограда…
Окаменеют вопрос и мольба на устах,
И не останется камня на камне от сада.
Фатум-моргана
Вне судьбы организмов, галактик,
Продуктивных и праздных структур
Тот живет, кто без тактик и практик
Бесконечность себе разомкнул.
Там ничто никому не дается:
Всё у всех навсегда вновь и вновь,
С оптимальной несчетностью опций,
С оптом сброшенного со счетов.
Так вот мистика, бред, умозренье
Здесь рисуют не белый тот свет;
Их прови́деньям их провиде́нье
Подставляет пропащий сюжет.
Планиды петляют под солнцем
С полномочьем удавки-петли;
Среди них даже есть марафонцы –
Далеко в своем деле пошли.
Ариадне в тисках лабиринта
Не послушен ведущий клубок;
Доля тех, кто за ним, незавидна,
Как только завидит их рок.
Сумма временных судеб пустячна
Перед тем, что вовек не судьба.
Шар земной – отфутболенный мячик.
Кто здесь видел в гробу себя, значит
Больше стоптанного себя.
Лето
Липы измазаны солнечной радостью,
Склонно к жалости жало у пчел.
Аскет, что в пещере от счастья упрятался,
Вдруг ее ненадежною счел.
Ахилл, черепаху оставив на привязи,
Догоняет для галочки нимф.
Окстившись, Харон делегацию вывезет
Не туда, куда требует миф.
Яркость, и зной, и пыльца перемешаны,
Чуть звенят эманации скал.
Каждый податливый и средневзвешенный
Ретуширует свой номинал.
Июль – годовой маеты кульминация,
Необузданности апогей.
Плохо все понимают, за что убиваются,
Но не оторвать, хоть убей.
Галина Болтрамун