Проблемы человека или проблема человек
Основные трудности функционирования и социальных структур, и отдельных индивидов по большому счету общеизвестны и, где возможно, с разной степенью (не)успеха одолеваются. Также в инновационных очагах науки и экспериментальных учреждениях приходится гасить специфичные пожарные случаи. А временами во всех областях и отраслях слишком туго завязанные гордиевы узлы накаляются добела и горят синим пламенем. Вряд ли предвидел Прометей такие свойства подаренного людям огня. Заодно с огнем бесчинствуют вода и медные трубы. Этим прямолинейным стихиям противодействуют усложненные механизмы регулировки хода событий; повсюду пытаются выправить огульную кривду и локальные перекосы лиги наций и неформальные объединения, компетентные комиссии, судебные органы, заведения для врачевания тела и психических недугов и т. д. Извлекается ли из этой бурной деятельности какая-либо польза для человека? Какая-то извлекается. Если даже маленькими шагами люди продвигаются в сторону более справедливого и удобного жизнеустройства, то это можно только поприветствовать. Сокращение мучений и неразберихи в повседневной рутине помогает каждому с меньшими трениями сплавить в Тартар отпущенные годы.
Однако эволюция, повсеместно внедряя свои передовые достижения, синхронно создает все новые проблемы различного толка и разной бестолковости, а также актуальные задачи, пропитанные духом исконных незадач. При усложнении преград и помех совершенствуются методы их преодоления. Так, возле больших и малых камней преткновения выговаривают свое свежее слово, не всегда вразумительно, психолингвистика, филогения, кибернетика, многочисленные -измы. Все реалии, отчасти прислушавшись, послушавшись или ослушавшись, идут дальше своим накатанным чередом, то перенаправляя выходки, то заметая следы. Относительно решенные проблемы перемежаются нерешаемыми; гипотезы и надежды подхлестывают друг друга, отбивая поползновения депрессий; возникают ассоциации на грани галлюцинаций.
И широкое общественное мнение, и узкоспециальные кафедры трактуют нескончаемые человеческие неурядицы как препятствия, которые нужно устранить для повышения качества жизни. В ходе исследований, анализов и прогнозов почти всегда остается за скобками наиглавнейшая проблема, из которой проистекают все остальные. Эта проблема – сам человек. Кто это такой или что это такое? Данный субъект состоит из биологической массы, психических установок и нервных срывов, моральной закомплексованности или разнузданности, рассудка и предрассудков, веры и вероломства. Он сам себя не укомплектовывал и вынужден принять себя в таком виде. Он не в силах преобразовываться по собственному вкусу, развязывать свои привязанности, выпрямлять склонности или ампутировать бесхребетность и зачастую корит себя за то, что не смог с собой совладать. В его организме происходят не зависящие от него процессы; некоторые причиняют ему боль, иные доставляют затруднения и неудобства, а все в совокупности идут ему во вред: функциональные внутренности и внешняя прихорашивающая оболочка настроены на изнашивание и отмирание. Он, будто в насмешку, наделен только пятью чувствами и комком серого вещества подо лбом, чтобы на разные лады пробовать непроницаемость и непознаваемость мира. Он даже в границах доступного может дерзать и задаваться целями лишь в меру имеющихся задатков и не станет Периклом, Леонардо да Винчи или Моцартом, если таковым не родился. Он не в состоянии облегчить свою телесную и душевную тяжесть и носит все свое с собой, пока не пойдет прахом. Для чего появляется на свет такое существо? И что за витальность пробавляется на этом свете? Она не идет ни в какое сравнение ни с бытием, ни с небытием. Утешительно, что по высочайшей милости век подопытных созданий на мнимой территории очень недолог. Тем не менее этот век нужно как-то скоротать; и было бы хорошо – обустроить повсюду линии наименьшего сопротивления. Однако массы перманентно увеличивают массовые спросы и буйно сражаются за предметы первой необходимости и десятой ненужности.
Уполномоченные инстанции, сами вовлеченные в эту борьбу, пытаются обуздывать всенародную безбашенность и заявляют с высоких колоколен то ноты протеста, то квоты толерантности, заглушая глас вопиющего в пустыне. При этом официальные лица выражают натренированной мимикой всю гамму государственной устрашающей фигуры умолчания. А повсюду нечто фатальное, никогда не устранимое из течения и стечения обстоятельств, говорит и говорит само за себя.
Ницше провозглашал: «Человек есть нечто, что следует преодолеть». Индивид, который чувствует в себе тягу к самопревосхождению, – больше своей прирожденной участи, и только эта избыточность, не соотносящаяся с бытом, имеет шансы выйти в инобытие.
Галина Болтрамун