Море жизни
(по мотивам народных песен)
Море жизни шумит, и княжон
Стеньки бросают в фарватер.
Галя воду несет, а пижон
Несет человеческий фактор.
В мутной жиже девятых валов
Удят бизнес-акул папарацци,
Шепчут в ухо их будущих вдов:
Поедем, красотка, кататься.
Ни слона не имея, сулит
Посейдон ста тюленей раздачу;
Выдан тюлькой аванс и кредит,
А волны и стонут, и плачут.
Лимузин впереди Жигулей
Выставляется из паритета,
Где встарь после зада коней
У церкви стояла карета.
Море жизни целует рыбят;
Рыбаков, поматросив, кидает,
Не пуская туда Фрези Грант.
К ней сватался, грантов алкая,
И помчался тащиться на тракт
Бродяга, судьбу проклиная,
Когда вспучилась дева-не-факт.
Электрический ток
Электрический ток, ты бежишь в проводах
Торкать лампы и всякий гаджет
И брыкнешь, коли всуе несущийся птах
На тебя беззастенчиво сядет.
Мир захвативший посредством клемм,
Пребываешь в реле и катушках,
А когда подоспеет тот Судный День,
Ловко влезешь в игольное ушко.
Электрический ток, на витках-виражах
Можешь выкинуть сальто-мортале,
Когда провиденье, из бездны воззвах,
Обнуляет борзые порталы.
Идиллия
В отдаленье от центров дела протекают
не так, как на грех;
там, за тридевять мэрий, стада загорают
говядиной вверх.
Там всегда возглашают в мелодике Леля
у-лю-лю пастухи;
а барды вставляют «куркуль», «околели»
без злобы в стихи.
Красны девы манерно шагают в окрестность
водить хоровод,
каждая, взявши свою принадлежность,
что позволил доход.
Загвоздка в делах никогда не ржавеет,
как иголка в стогу.
Там без Яндекса делают все откровенья
и Гугл – ни гу-гу.
Вперяет блаженные взгляды матрешка
в самогонный тройник.
Сердце к сердцу натопчет заветную стежку
к огороду впритык.
Мимо ум ходит в лес к алетейе прародин,
заодно по дрова.
И в общем заметно, что в целом народе
не болит голова.
Про свет и тьму
Когда глядишь во тьму веков,
Собой рассевшись ночью,
То эта тьма, коптя альков,
На черный день остаться хочет.
И мыслишь: как коварен свет!
Нам светит, светит… и засветит!
Оглянешься, а нас уж нет
Во светском списке и бюджете.
И ни шутник, ни духовник
Не рассмешат моя печали,
Тот вездесущий дробовик
Уж растрепал мое мочало.
Не видно зги во тьме веков.
Но и в свету ее не видно!
Кто згу ловить на хуторок
Ходил, – лишь бабочку надыбал.
Осень
Уж подмоченный авторитет у природы,
Уж не пахнет ее аромат.
Тщится плевелы впарить людскому народу
Фарисей зерновой комбинат.
Кто-то дивно мерещится сивой кобыле
Сквозь туман и подгнивший бурьян:
То ли наперсточных дел воротила,
То ль Троянской войны ветеран.
Куры, что здравствовали будто павы,
Смиренно стоят враскоряк;
Скипетр до клюшки полез от державы;
Пуще дышит на ладан дохляк.
В эту пору, цыплят посчитавши, проценты
Размещают под дутый процент
И испьют, заморозкою в банке нагреты,
Горькой чаши весь эквивалент.
Однако не надо плеваться уныло,
Ведь, как ни крути, у нас есть
И необъезженность сивой кобылы,
И для храма любви надувные стропила,
И первоапрельская весть.
Неандертальцы
Неандертальцы-страдальцы
Косо лапали, скрючив пальцы,
Повреждали гуманную шкуру
О борзые планктоны в бухте,
Языки – на занозистом блюде
И при этом натуру-дуру
Возвеличивали как духа;
Прочищали тотему два уха
И в нетленные дырки шептали
Об инерции в копьеметаньях,
Остях в каннибальских дамах,
«Брить иль не брить?» – вопрошали.
Неандертальцы-скитальцы
То и дело совали пальцы
Туда, где был нужен разум.
И такое вот руководство
Их красу довело до уродства,
И она не спасла их ни разу.
Все понятно
Дуновенья шестых измерений пугали планету,
Но пространство держалось за своего Эвклида.
Зеваки, копируя глас вопиющего, так подвывали,
Что тот вопиющий спонтанно ронял микрофон.
Метки двоились на меченых лицах прохожих,
Проходивших по делу о гибели юрских горилл.
Без контроля в сосуде оставшиеся реагенты
Делали самостоятельно бездоказательный пшик.
Депутаты, сложивши до кучи свои полномочья,
Питали все слабости в райских оффшорных местах.
Дух Гермеса сидел на антенне на универмаге,
Хоть имел под собой основания выше воссесть.
Пилигримы, себе сотворив неумело скупого кумира,
К Санта-Клаусу надежды свои обращали и взор.
Мера вещей у мощей с панталыку сбивалась.
Гог и Магог друг за друга, разувшись, стояли.
Колбасился штырь. И все было понятно без слов.
Галина Болтрамун