Жестокий романс
Я вас любил. Любовь еще, быть может,
Зудит, но не в налюбленных местах,
А в малопривлекательных печенках.
Матросить вас я не хочу ничем.
Вы мне во сне шикарно рисовались,
Как Лиза да Винчестер для Моне,
А наяву ту свежую картину
Гробил ваш всегда вчерашний макияж.
Крутясь, под Мату Хари вы косили,
Имея в тактике индийский элемент,
А я с прямолинейным ходом дела,
В натуре, был для вас не Радж Капур.
Мы не поймали вместе синей птицы:
У вас всегда коротковата прыть.
И, прежде чем по-сучьи расплеваться,
Хочу я доказать, что не верблюд.
Я вас любил. Сейчас люблю обратно.
Уже не «вэлком» – волком говорю:
Идите вы, как Шапочка, тем лесом –
Вот волчий к бабке чертовой билет.
Ситуации
Если чопорному НАСА
не утрет Роскосмос носа,
то будет капать нос в ООН;
а уши сей НАСАтой рожи
ловят пшики мирной Раши
и врут, что слышали пистон.
Поехав с Грекой через реку,
его рукой прищучив рака,
услышишь греческий «ой-ой»;
прося его захлопнуть нёбо,
сули, что пальцем его в небо
попадешь, где Рак – благой.
Кто из народа вышел в люди
иль из него же вышел в леди,
тому народный черт не брат;
он с чертякой в замке бритта
захочет быть запанибрата,
осточертевши всем подряд.
Когда вверху лихие асы
вдруг зароятся, будто осы,
входя во вкус и даже в смак,
то, знать, они, откушав смузи,
курили маковые смеси,
а может, дело лишь табак.
Инцидент
Как-то раз, идя с работы,
Иван Петрович услыхал,
Как дворник Тит на фене ботал,
В мобильник торкая оскал.
Петрович рек: «Ты Тит не Ливий
И не Титан поди стократ;
В ТВ глядишь ПРО-рогативы,
А чрез жену ты сам рогат.
Бери приличные глаголы,
Когда в мобилку говоришь;
Стыд – на банках из-под колы
Иметь с Америки барыш».
Поставил Тит, почти Гераклов,
Иван Петровичу фингал,
И тот, как Кай, зимовье раков
Вокруг Снегурки увидал.
Хлебнув такого экстремизма,
Иван Петрович поумнел,
Не портил дворнику харизмы
Среди его придворных дел.
А дворник Тит, хоть и не Ливий,
Имел латинский вид вполне,
Когда дразнил деваху дивой
Иль находил альтернативы,
Пропив ту истину в вине.
Галина Болтрамун